Возвращение рубрики «непрошенные отчёты» и
«Маленький друг» Донны Тартт.


— Они его повесят! Он еще мальчишка, но если уже играет с оружием,
то должен иметь мужество умирать как мужчина.
х/ф «Джонни Гитара», 1954 г


Застывшие во времени и клаустрофобически одиноком пространстве американского Юга большие и маленькие женщины семейства Клив-Дюфрен снова и снова переживают в своих мыслях день, когда их малыш-Робин был найден висящим на суку дерева. Двенадцать лет спустя его сестра Харриет с помощью (и без) приятеля Хили находит, а затем карает парня по фамилии Ратклифф — того, кто по её мнению является убийцей. Детектива не будет. Торжества справедливости тоже. Справедливости вообще не бывает. По какой-то неведомой причине, это моя самая долгая Тартт. При всей любви к южной готике, книгу, перед тем, как проглотить за день, я мусолила несколько месяцев. То ли тяжело было привыкать после Ричарда с Тео к девочке. То ли слишком уж много здесь быта. Как и Харриет, я не совсем поняла, что случилось. А когда поняла, то тоже, наверное, как она — не совсем. Версия такова: Харриет в чём-то напомнила мне меня, и не в самом приятном и радостном смысле. Как и она, я выросла в окружении мифов. Как и она, мечтала о подвиге. А пока мы самозабвенно играли в Иисуса с учениками или в грозного мстителя, где-то подвиги совершались молча и без патетики. От безнадёги.
Хотелось бы с кем-нибудь лишний раз обсудить название. Хотелось бы сказать о книге что-то ценное, но всё уже сказано за меня:
«И вот отсюда начинается один из самых страшных и прекрасных романов взросления, который только можно было придумать – большой-большой рассказ о том, как Харриет пыталась всеми силами вцепиться в книгу, в историю, в сюжет, чтобы навсегда остаться в своих двенадцати годах и ни разу, ни разу не встретиться взглядом с ужасающим пониманием того, что настоящая жизнь никакого сюжета не имеет. Настоящая жизнь, притопленная, правда, в разноцветных наркотических приходах, разворачивается практически рядом с Харриет – в семействе Ратклиффов – с нищетой, насилием и кучей родственников, которым до тебя (в отличие от родных Харриет) до тебя ой как есть дело. И собственно все вот эти разные, разнооформленные ниточки сюжета под конец и спутываются в единый клубок ровно в том самом месте, когда два этих мира сшибаются и Харриет неминуемо взрослеет. Это, конечно, роман о смерти, но никак не о смерти Робина. Он о мучительном, бессюжетном умирании внутреннего ребенка, а это, может быть, и еще страшнее.» © рецензия peggotty на livelib.ru
*имя девочки, Harriet, я даже в цитате указала как Харриет, просто потому что так больше нравится