[15:08:41] The bermuda rhombus and the aqua-nazis: а я знаю, почему ты на спине Сано этого вспомнить не могла: у него центрального квадрата не прорисовано.
[15:09:24 ] Gary King and the enablers: Точнаа. Великий каллиграф >_<
ETC[15:10:15] The bermuda rhombus and the aqua-nazis: ну... он хоть грамотный))) что вообще не самое частое явление в крестьянском ополчении
[15:11:51] Gary King and the enablers: Ага. Но там не сказано же, как мы поняли, откуда они вообще его взяли.. Плюс прекрасный капитан не выглядит неучем, мог бы обучить. х)
[15:12:25] The bermuda rhombus and the aqua-nazis: ну, ты ж кандзи узнал? узнал) значит всё норм)
[15:12:50] Gary King and the enablers: Мне бы за такое ошибку впаяли и оценку снизили. хд
[15:13:59] The bermuda rhombus and the aqua-nazis: ты не японец...
[15:14:02] The bermuda rhombus and the aqua-nazis: вот и всё
[15:14:09] The bermuda rhombus and the aqua-nazis: вспомни почерк Кеншина
[15:14:46] Gary King and the enablers: Да, я Киану Ривз на этом празднике жизни.
«Смерть приходит в Пемберли». Чистейшей воды фанфик (смотрю, это дело модно в последнее время экранизировать). Пустячок, а смотреть было приятно. Дарси понравился. К Элизабет какое-то время привыкала, Лидия хороша. Джорджиану бы, возможно, поменяла. Сюжет.. Не в нём дело, убийца угадывается сразу. А теперь личное обращение. Мистер Мэттью Гуд... Во-первых, я не знала, что Вы будете играть Уикхема (который, вообще-то, Уикем, но спасибо переводчикам). Нечестный ход — заставить меня его любить. Во-вторых, Вы не улучшаете мой и без того испорченный режим. But I don't mind. И сказали мы с товарищем: «Будем ждать сабы — скоро состаримся.» И смотрели мы на английском.
Алан Прайс-Джонс-4 История о том, как двоюродная бабушка Алана графиня Минто, которую он обычно называет тетей Мэри, пыталась устроить его будущее: «Я был снобом, я просто наслаждался, когда сопровождал Мельбу к королеве Румынии или когда Лэнсдауны пригласили меня на обед, данный ими в Лондоне для короля Георга и королевы Марии — но я был в то же время совершенно не способен принять участие в той жизни, которая делала подобные случаи возможными: слишком бедный, слишком неспортивный, слишком аполитичный, слишком лишенный честолюбия везде, кроме сферы литературы, причем даже там лень и природная несерьезность стояли между мной и успехом. Неудивительно, что родные забеспокоились. читать дальше Перед поездкой в Египет благодаря посредничеству моей двоюродной бабушки Мэри Минто я начал работать с Уинстоном Черчиллем над книгой, которую он собирался написать — "Мои великие современники". Тетя Мэри до этого пыталась устроить меня на службу к махарадже — кажется, княжества Индаур? — я должен был провести год в Индии, а затем за его счет продолжить обучение в Оксфорде, чтобы у его сына-студента был хотя бы один английский друг. Этот план был разрушен моим отцом, который сперва, как обычно, погрузился в долгое молчание, полное оскорбленной гордости. Будь то нигерийский племенной вождь — еще куда ни шло, но речь шла об индийце, у которого мне, как казалось отцу, предстояло стать кем-то вроде старшего камердинера. Тетя Мэри вновь принялась за дело и через своего друга Эдди Марша пристроила меня Уинстону, который был в то время Канцлером казначейства Великобритании. Моим первым поручением было написать эссе о Венизелосе, для чего мне дали карт-бланш на покупку любых книг, которые могли понадобиться, у Бэйна, книготорговца со Стрэнда. Я купил, начитался и набросал около пяти тысяч слов, которые и отнес в кабинет Канцлера. Он был очень любезен и предложил мне сесть. Затем начал говорить обо всем, что его занимало: о возможной депрессии на Уолл-стрит, о безрассудном поведении французов, о разнице в характерах между Клемансо, который незадолго до того скончался, и Пуанкаре, о недостатках лорда Керзона в качестве вице-короля Индии в противовес достоинствам его предшественника Минто. Я мог в лучшем случае кивать или шире открывать глаза: второму говорящему не было места в этой комнате. Внезапно он прервал свою речь. "Почему вы тратите мое время? — спросил он сурово, — Вы здесь для того, чтобы рассказывать мне о Венизелосе". При этом, впрочем, подмигнул. Прочитав написанное мной, он сказал, что вышло неважно и отпустил меня, велев все переделать. Прошел результат третьей попытки. А затем я обнаружил, что он собирается создать совсем другой текст, в точности повторяющий, тем не менее, структуру моего. Если у меня Венизелос оканчивал школу на середине второй страницы, в его тексте было то же самое без всяких отклонений, только изложенное другими словами. Я набросал черновики еще одного или двух эссе — с тем же результатом. И тогда до меня дошло, что я получаю по пять фунтов за эссе, проделывая, как оказалось, уйму работы. Так что на следующий день я оставил на столе записку, в которой сообщал, что не вернусь, и таким образом, полагаю, потерял возможное место министра, посла или зятя»*. *The Bonus of Laughter by Alan Pryce-Jones, 1987, p. 68.
Пишу для [J]Lysbeth Leroy[/J]. Скажу по секрету, я посмотрела «Королевский роман» ещё в день того нашего разговора, но почему-то не могла придумать, что сказать. А на самом деле все просто. Я смотрела в глаза Миккельсена* , и мои собственные наполнялись слезами, несмотря на то, что сам фильм заставил задуматься разве что о собственных упущениях в области истории Дании. Мораль-то всё та же, Жан-Жаковская: "L'homme est né libre, et partout il est dans les fers." Власть имущих и дело с ними имеющих касается в первую очередь. А жаль, вполне хорошо себе жили втроём. И ведь даже добро творили тандемом, но всегда находится та охочая до власти скотина, которая подсидит.
(итог)А что, было бы эффектненько. Всё равно герой Рис-Майерса в том фильме бессовестный головорез, глаза как и у Фихтнера голубые.. А каннибализм и присочинить можно (я бы даже посмотрела, как он ест ногу). Юный Бутч Кавендиш собственной персоной.
@музыка:
Arctic Monkeys – Why’d You Only Call Me When You’re High
< . . . > Джона мне для настроения. С Джоном всё становится лучше. Qu'est-ce qui fait courir les hommes ? Savons-nous vraiment, qui nous sommes ? Qu'est-ce qui fait partir les bateaux ? Qui fait voler les oiseaux ? Qui fait sourire les idiots ? <...> La folie.
Получилась краткая история индустрии. В начале был марафон по немому кину. Потом изменила ему с нуарным Ричардом Уидмарком, ради Миккельсена посмотрела цветной фильм со звуком, и вот вчера сходила на «Хоббита». Предупреждение: данный пост может содержать материалы, оскорбляющие чувства верующих в The Hobbit: The Desolation of Smaug, потому оставляю за читателем (особенно не согласным со мной) право выбирать, читать ли его. читать ли его. Если «да», то не буду мудрствовать лукаво, а просто скопирую свой ответ на вопрос Трепетная Няшка в несколько отредактированном виде. Так вот.. Вы в курсе, я не столь фанат вселенной, сколько просто её уважаю. Хоббит для меня книга детства, этот сюжет мне дорог, но я и не против отсебятины. Зачем, ежели она уместна и приятна. Здесь я увидела отсебятину, которая представлена сплошь банальностями. Притянутым за уши привнесением "доброго-вечного" в качестве сильной женщины, любовной линии, увечья Трандуила, сирот..негра. Серьезно ? Я бы и так сочувствовала персонажам. Все это же лишило сюжет - логики, персонажей - характера, меня - удовольствия от просмотра. Бездна комических моментов, трюков и ужимок. Пираты Карибского моря ? Я уже не спрашиваю, пошто у Леголаса ужасные линзы, делающие его похожим на Иного.. почему орки спокойно ходят при дневном свете, а ночью их и бьющих их эльфов никто в городе не видит.. почему Торин еще до всякого богатства ведет себя как сучка.. зачем Озерному городу контрабандная рыба, зачем обнимашки с орком, какой косметикой пользуется Трандуил, из мифрила ли тачка-покоритель расплавленного золота итд. Или спрашиваю ? Всё ради привлечения фанов ? Непритязательные фаны. Эти приемчики были всюду по сто раз. Это же настоящий оркестр из баянов. ..И, нет, не всё вызвало осуждение. Блуждание по лесу понравилось. Доставил Трандуил, он хорош. Верю, что король, чей король, сволочит эффектно. Смауг тоже очень мил (и даже, опа, почти безвреден). Знаю, Ричард Армитэдж и Люк Эванс - красивые мужики, а Мартин Фриман - идеальный Бильбо. Но если предыдущий фильм вернул в детство, погрузил с головой в мир, то этот весь я смотрела со стороны и через "гыгы". В плане последнего повезло с компанией. Во время просмотра мы с Кенг, перекрикивая тп-шечку сзади, придумали пару отличных шуток. Итог: Жаль, ибо от Джексона ожидалось большее. И жаль, если этот субъективный пост таки кого-то оскорбил. Хотя нет, не жаль, предупреждение-то было.
Привет, я Эрика, мой добрый клон распоясался и творит хрень. На прошлой неделе со мной случилось бэтменство. Иначе говоря, я решила, что помогать всем, кто в помощи нуждается (и не нуждается?) — моя прямая обязанность. Il est temps de faire le bien. N-ное количество пользы миру принести успела, n-ное время небо за Атланта подержала. Сегодня всё в порядке, я снова злая. Напекла рождественских имбирных печенек в честь этого.
@музыка:
Tracy Lawrence – Find Out Who Your Friends Are
«My name is Frank Sidebottom». Внезапно все, решительно все заинтересовались этой головой, альтер-эго фронтмена группы The Freshies, Криса Сиви. Джеймс МакЭвой в фильме «Грязь» и Майкл Фассбендер в фильме «Фрэнк» или СОВПАДЕНИЕ.
@музыка:
Billy Ocean – Love Really Hurts Without You
«I can't stand light. I hate weather. My idea of heaven is moving from one smoke-filled room to another.» Peter Seamus Lorcan O’Toole (1932-2013). Rest in peace. Or fly through the smoke-filled rooms to the sparkling stars, if you do not want peace.
Поняв лишний раз, насколько несочетаемы мои друзья, какие это все жутко запутанные отношения, я сначала малодушно подумала о другой планете, а затем просто налила ложку бейлиса в кофе и села смотреть..это. Потому что, чума на оба ваши дома, защищать друзей друг от друга, защищаясь при этом от них — быстро надоедающая забава.
ps: отечественная версия мюзикла повергла в шок..кровьизушей. звучание вражеского французского языка мне стократно слаще родного.
@музыка:
Damien Sargue, Cyril Niccolaï, John Eyzen – Les Rois du Monde
В чью честь названа моя днева ? У кого у нас там был день рождения ? Кто прекрасен ? Пра-авильно. Вы думали, я забыла, а я просто совместно с Кенг ваяла тортик. Очень кстати он был 10-го декабря, как мне кажется.
К нам с Кенг все пристают (окей, к ней больше) с тем, чтобы мы что-то хотели. Обязательно, понимаете, нужно что-то хотеть. Причем не то, что ты на самом деле хочешь, а то, что все хотят от тебя. Вот чего надо хотеть. Глупые люди, вы же понимаете, что это единственное, что невозможно себя заставить ? Почему если тебе двадцать, нельзя конструировать дома ракету, писать роман или готовиться к зомби-апокалипсису, а устроиться работать секретаршей можно ? Когда наступит апокалипсис, угадайте, к кому скорее обратятся... Почему одно вообще должно другому мешать ? Я вот пока хочу читать «Наполеона» Мережковского, смотреть немые фильмы, строить заговоры и готовить десерты. Это и делаю. И, считаю, имею право. Пользы обществу принесено мною уже не так мало. И даже сейчас людей я не убиваю, деньги зарабатываю честно и вообще предельно флегматична. Кому-то не по душе Ксавье Долан ? Ладно. Наградили «12 лет рабства» ? Ладно. Может обломаться нг ? Ну, ладно..
Как это периодически случается, вспоминаю Морскую трилогию, в частности то краткое счастливое время, когда все были живы и почти не враждовали друг с другом.
Чарльз повернулся к нему:
— Заметьте, мистер Бене, я ничего плохого не могу сказать в адрес капитана Андерсона. Он отличный моряк. Вам повезло, мистер Тальбот, что ваша судьба в руках такого офицера. Если хотите найти виноватых, подумайте лучше о чиновниках адмиралтейства, которые равнодушно доверили вас такой… такой…
— Сэр, я слышал, как мистер Тальбот употреблял слово «посудина».
< . . . >— Да, мистер Бене, он употребил именно это слово.
— Так что мне делать?
— Объясните, что мы немного отвернем от ветра и пойдем со всей возможной скоростью к югу, где на том или ином румбе нас ждет устойчивый ветер.
— И качка уменьшится?
Офицеры обменялись взглядами.
— Старший офицер полагает, что ситуация изменится, мистер Тальбот. Он думает, вам следует использовать слово «изменится».
— Право же, я не могу сидеть сложа руки. Вам угодно, чтобы я поддерживал в пассажирском салоне приятную дружескую атмосферу? Веселую?
— Ради Бога, мистер Тальбот! Если вы станете расхаживать по судну с безумно веселым видом, все общество перепугается по-настоящему.
— Как же быть? Не могу же я ничего не делать в этой ситуации!
— Постарайтесь хотя бы не подавать виду. Ведите себя также, как до ваших… ушибов. Единственным результатом будут поздравления с выздоровлением.
— Вести себя так же? А как именно?
Возникла пауза. Чарльз и мистер Бене неожиданно рассмеялись, причем Саммерс, казалось, слегка истерически. Таким я Чарльза никогда прежде не видал: на щеках у него блестели слезы, он уткнулся головой в колени и положил ладонь мне на руку. От непривычного прикосновения меня передернуло, он быстро убрал руку и тыльной стороной ладони отер слезы.
— Прошу извинить меня, сэр. Ваше теперешнее желание сотрудничать или, я даже сказал бы — соучаствовать, заставило меня забыть, как вас порой легко задеть. Мистер Бене, как, по-вашему, должен вести себя мистер Тальбот, чтобы прочие пассажиры не заметили перемен в его поведении?
Мистер Бене еще пуще расплылся в улыбке и пригладил золотистые волосы.
— Мое знакомство с этим джентльменом непродолжительно, сэр, но я наслышан о «лорде Тальботе». Величественные манеры, если не сказать надменные…
— Вижу, господа, вы намерены вогнать меня в краску. Разумеется, с моим ростом нелегко сохранить правильную осанку среди палубных бимсов и коротышек-моряков. Если желаешь скрыть рост, приходится сгибаться, точно дряхлый калека, а если стоять прямо, как назначено Господом, и глядеть перед собой, то непременно разобьешь голову или спотыкнешься — о вас, недомерки чертовы, чтоб вам!
Свершилось. Вторник, мы с камрадом, бутылка красного испанского, задернутые шторы и «Наполеон» Абеля Ганса. Считаю, что подержала руку на пульсе зарождающегося кинематографа. Пять часов.. А хотелось все десять.
Сказать, что Альбер Дьёдонне (пошто вы все его "Альбертом", арр) прекрасен — значит не сказать ничего. Он будто сошел с картины Гро (помните Аркольский мост?) и представлял собой сплошное социопатическое очарование. И фильм впечатляет. Насколько он новаторский и смелый, видно чуть ли не по первым кадрам. Новшествами и метафорами, как заметила некогда критика, Ганс даже злоупотребляет. Во второй половине сложилось впечатление, что он этакий Баз Лурман своей эпохи, только гораздо более вдохновенный и изобретательный. Именно у него впервые используется полиэкран, двойная экспозиция, деформирующая оптику итд. "Вся жизнь сна и весь сон жизни готовы стать реальностью на киноплёнке." Так он говорил. Здесь мы увидели его в камео, в роли Сен-Жюста. Кстати, говоря об исторической составляющей, история — это версия прошедших событий, с которой люди решили согласиться. Так считал уже сам Наполеон, который, признаться, всегда вызывал у меня симпатию. Что ж.. Шиканова, Соколова и Мережковского мне в руки.
@музыка:
Mike Oldfield Feat. Maggie Reilly — To France