Смотрю, ты до сих пор не избавилась от пирсинга. Решила его оставить?
Нет, я не планировала оставлять, просто не успела снять. Я еще не готова отпустить от себя Лисбет. (Улыбается.)

Даже боюсь представить, как это было больно. Надеюсь, тебе это всё прокололи не в один день?
На самом деле не так уж это и больно. И мы действительно почти всё сделали за один день. Мы с Дэвидом и Триш Саммервиль, художницей по костюмам, просто сели в машину и поехали в Бруклин. Зашли в салон — и началось. У меня был день преображений: меня подстригли, осветлили брови, прокололи уши. Кое-что мы доделывали уже в Стокгольме.

У тебя даже уши до съемок в фильме не были проколоты?
Скорее нет, чем да. Я проколола уши в двенадцать лет, но потом вытащила сережки, и дырочки затянулись. Пришлось их заново прокалывать, и, как ни странно, это оказалось самым болезненным. Забавно, Дэвид всё это время стоял рядом, он всеми силами старался меня поддержать. Но он такой чувствительный, что ему становилось плохо каждый раз, когда мне прокалывали новую дырку. (Смеется.) ©

Руни, ты - чудо~ И ну её, эту Академию.